Слепой стреляет без промаха - Страница 72


К оглавлению

72

– Ты чего? – удивился мальчишка.

– Да нет, ты только посмотри на себя! А ну-ка, слезай! – отец подхватил его под мышки и снял с верхней полки.

Глеб, растерянный, стоял перед большим зеркалом, вмонтированным в раздвижную дверь купе. Половина его лица была черная от сажи. К тому же грязь легла как-то странно, словно тень или краска, разбрызганная аэрографом. Ровная, с плавными переходами, точно повторяя рельеф: на выступающих частях густо, во впадинах сажи почти не было.

От обиды Глеб тогда заплакал и принялся тереть лицо кулаками. А когда отнял ладони от глаз, то плакать ему захотелось еще больше: грязь растеклась, превратив его в какого-то цыганенка.

– Ну-ка, идем, умоешься.

Отец взял его за руку, а Глеб последним движением успел прихватить полотенце и закрыл им лицо.

– А почему так случилось? – спросил он, глядя на свое сверкающее чистотой лицо в зеркале вагонного туалета.

– Паровоз, мой милый, – улыбаясь, отвечал отец. – Видел, какой дым валит у него из трубы? Так вот, эту сажу и надуло в щели. Неужели ты не видел, какая черная у тебя подушка?…

От этих воспоминаний Глеб улыбнулся.

«Так вот что напомнила мне черная метель в стакане чая…»

В других купе пассажиры уже успели уснуть, и никто не тревожил ночной покой поезда. Но вдруг до слуха Глеба донеслись приглушенные голоса, идущие из конца вагона. Ему почудился женский плач.

Глеб выглянул в коридор. За стеклянной дверью он увидел девушку со спортивной сумкой в руках и проводника. Девушка как раз прикуривала, и было видно, как дрожит зажженная спичка в ее пальцах. Она никак не могла попасть Кончиком сигареты в пламя. В глазах ее блестели слезы.

Наконец, рассердившись на себя, она выбросила догоревшую спичку в окно и вновь чиркнула о коробок. Проводник явно предлагал ей какую-то сделку. Он возбужденно жестикулировал, доказывая ее выгодность. Догадаться о сути этой сделки было не так уж сложно. Ну что еще может предлагать мужчина, едущий в одиночестве, молоденькой девушке, у которой есть всего два выхода – сойти на ближайшей станции или продолжать свое путешествие, но уже не в одиночестве?

Проводник стоял к Глебу спиной. Девушка повернулась и бросила на Сиверова злой взгляд через плечо проводника. Этот взгляд словно бы говорил: ты виноват во всем! Если бы ты не появился, я бы ехала в шестом купе. А вот теперь моя гибель будет на твоей совести!

Злорадно усмехнувшись, девушка кивнула головой, хотя в ее глазах все еще стояли слезы. Проводник оживился еще больше, открыл дверь, ведущую в коридор и, гордо неся голову, пошел вперед, как будто был полководцем, одержавшим великую победу.

Когда эта странная парочка поравнялась с купе Глеба, он вышел и преградил им дорогу. Проводник заискивающе заулыбался:

– Может, чего желаете?

– Я слышал что-то насчет того, что этой девушке нужно выходить на следующей станции? – нейтрально, словно бы о погоде поинтересовался Глеб.

– Да нет, все уже улажено, я подыскал ей место.

– И наверное, это место в твоем купе? – скривил губы в улыбке Глеб и посмотрел в глаза девушки.

Та потупила взгляд и пробормотала что-то невнятное.

– Так или нет? – настаивал Глеб. Девушка молчала. Молчал и проводник.

– Он приставал к тебе? – Сиверов взял девушку за руку.

– Пустите меня! – та вырвалась и бросилась назад по коридору.

Проводник уже начинал терять терпение.

– Да чего вам надо? Что вы лезете не в свое дело? Думаете, что если у вас денег куры не клюют, так вам все можно? Хотите трахаться, так идите в ресторан, там всегда есть пара дежурных проституток.

– Ах вот как! – растягивая слова, проговорил Глеб. – Значит, тебя проститутки уже не устраивают? Тебе подавай что-нибудь новенькое, да к тому же еще и задаром! Иди сюда! – крикнул Сиверов девушке, которая уже сидела на крышке ящика для мусора в тамбуре.

Она отрицательно покачала головой.

– А ну иди! Я кому сказал?!

Повинуясь приказному тону, она поднялась и нехотя поплелась к звавшему ее мужчине, явно оттягивая момент встречи. Когда, наконец, все трое оказались рядом, Глеб сделал грозное выражение лица и тоном, не терпящим возражений, проговорил:

– Так вот, любезный, со мной едет трое друзей. И эта девушка – одна из них. Ты понял? – Глеб положил свою руку на плечо проводнику.

И тот понял: если бы он сейчас стоял на рыхлой земле, то наверняка по колено вошел бы в почву, и вытаскивать его оттуда Глеб не стал бы, разве что вогнал немного поглубже.

– Понял, – по-простому пожал плечами проводник. – Она одна из ваших друзей, и следует ожидать появления еще двоих.

– Еще двоих не будет. Мы все вчетвером в сборе.

– Понял. Купе занято.

– А теперь принеси-ка сахарку и печенья, да не забудь прихватить бутылку коньяка, самого хорошего, если, конечно, такой водится в твоем купе.

– Будет исполнено.

Еще одна купюра исчезла в ладони проводника, и он, вполне довольный жизнью, исчез из виду.

– Ну что, теперь уже не так боишься? – спросил Глеб. – А почему меня никто не спросил – хочу я этого или нет? Может, мне лучше было бы сойти на следующей станции! – возмутилась девушка.

– Давай для начала хотя бы познакомимся, – Глеб протянул ей руку. – Меня зовут Глеб, а тебя?

Девушка молчала. Поняв свою ошибку, Сиверов поправился:

– Меня зовут Глеб Петрович.

Ему было непривычно вновь произносить свое настоящее имя и имя своего отца. Он так отвык от них, что охотнее назвался бы Федором. Но почему-то врать своей неожиданной спутнице не стал.

– Так вот, Глеб Петрович, зовут меня Натальей.

– А можно, я буду звать тебя просто Наташей?

72