Слепой стреляет без промаха - Страница 50

Соловьев даже знал, кто из его коллег в ФСБ получает деньги от бандитов, но прижать на сегодняшний день своих коллег он не мог – слишком уж все аккуратно было сделано. Оставалось одно – отстреливать бандитов по одному. Хотя Соловьев и говорил Глебу Сиверову, что о его существовании не знает никто, это была не правда. О существовании Глеба знали еще два генерала. Но они знали о Сиверове только одно – что у Соловьева есть человек по кличке Слепой и что за проделанную работу они иногда вынуждены платить тому деньги. Больше о Глебе никто ничего не знал.

В бумагах ФСБ Глеб Сиверов проходил по кличке Слепой. Он был засекречен и выйти на него мог только сам Соловьев, никто другой, только Соловьев.

Соловьев жадно затягивался, щурил глаза, смотрел в окно. Город уже проснулся, внизу, на дорожке, появились любители утреннего бега.

«Ну что ж, надо обязательно связаться с Глебом. Я позвоню ему с работы», – решил полковник Соловьев и составил грязную посуду в сверкающую никелированную мойку.

Вернувшись в спальню, быстро начал одеваться. Он все делал по-военному быстро.

Войдя в кабинет, он извлек из сейфа свой пистолет, сунул его сзади за ремень брюк и позвоночником почувствовал холодную сталь оружия. Затем надел куртку, набрал телефонный номер, поставил квартиру на сигнализацию и с тонкой кожаной папкой в руках спустился по лестнице вниз, а затем вышел во двор.

Его «волга» стояла чуть поодаль от подъезда. Соловьев подошел к машине, внимательно осмотрел ее и только затем открыл дверь. Еще пару минут он сидел в кабине, не включая двигатель, хотя ключ уже находился в замке зажигания. «Ну что ж, надо ехать».

Он запустил двигатель и медленно выехал. На первом же перекрестке он вздрогнул. Ему показались подозрительными белые «жигули», которые остановились метрах в десяти за его «волгой». Дождавшись, когда светофор вспыхнет желтым, Соловьев рванул с места. Белые «жигули», в кабине которых сидели двое, поехали за ним.

«Может, мне кажется? – подумал полковник Соловьев. – Да нет, вроде бы следят. Но интересно, кто же это может быть?»

На перекрестке Соловьев резко свернул, решив проверить, действительно ли за ним следят. Белые «жигули», проехав чуть вперед, тоже резко свернули влево.

– Вот это да! – воскликнул полковник. – Такого я никак не ожидал.

Интересно, свои следят или чужие?

В общем-то, Соловьев не очень боялся слежки. Он знал, что иногда следят свои. Кто-то из верхних эшелонов вдруг решает: а почему бы не проверить полковника такого-то? И дает поручение. И люди из параллельной службы начинают следить, даже прослушивают разговоры. Хотя в том, что его телефон не прослушивается, Соловьев был убежден. Периодически, раз в неделю, он проверял его.

Сейчас белые «жигули» следовали за ним.

«А если это бандиты? Как они вышли на меня? – задал себе вопрос полковник Соловьев. – Как?»

Ответа у него пока не было. Его мозг работал быстро и четко. После того, как были убиты Цыган и его охранник, были убиты бандиты на даче под Питером, бандиты, скорее всего, поняли, что так с ними расправиться могут только профессионалы. «Но тогда как они вышли на меня?»

И тут Соловьев сделал еще один резкий поворот, пытаясь отделаться от навязчивого «хвоста». Через мгновение Соловьев понял, что это ему не удалось.

«Жигули» были на «хвосте».

«Да черт с вами, – решил полковник, – следуйте за мной куда хотите, езжайте к моей конторе, мне бояться нечего».

Хотя он в то же время почувствовал холодок страха, почувствовал, как пальцы помимо его воли вцепились в баранку, а на скулах заходили желваки.

Следующей мыслью полковника была такая:

"Я знаю продажных людей в ФСБ, знаю, кто берет взятки. Знаю купленных.

Почему за хорошие деньги кто-нибудь из них не может сдать меня? А есть и другой вариант: люди Седого и Дьякона следили за Бортеневским, следили все время.

Возможно, они видели меня и не сложно было догадаться: если я бываю у банкира, скорее всего, его безопасностью тоже занимаюсь я".

– Черт! Наверное, я влип! – сам себе сказал Соловьев. – И действовать надо как можно быстрее. Бог с ними, пусть висят на «хвосте». Думаю, это продлится не долго.

Утром следующего дня, едва Бортеневский вошел в свой офис, окруженный многочисленной охраной, и сел за свой стол, как раздался звонок. Этот звонок был сделан по прямому телефону, номер которого был известен очень немногим людям. Бортеневский спокойно поднял трубку. Могла звонить жена, могли звонить несколько партнеров, также мог звонить полковник Соловьев.

– Бортеневский слушает, – сказал банкир. В трубке спокойно и уверенно проговорили:

– Слушай внимательно. Мы от тебя не отстанем. Выбирай – или мы будем работать вместе, или… Ты понял, что будет?

– Кто это говорит? – крикнул в трубку Бортеневский и почувствовал, что ладони рук сделались липкими от пота.

– Ты знаешь, кто это говорит. Запомни, смерть Цыгана тебе не простят никогда!

– Какую смерть? Какого Цыгана? Идите вы к черту!

– Не горячись, подумай, – говорил спокойный мужской голос, даже чуть равнодушный, словно бы он читал текст передовицы в газете. – Мы свяжемся с тобой, а ты хорошенько подумай. Если тебе дорога жизнь, ты будешь с нами. А если она тебе не нужна, то можешь и дальше работать с ФСБ, со своим полковником Соловьевым.

– Какой Соловьев? – выкрикнул в трубку Бортеневский дрожащим от ужаса голосом.

– Мы все о тебе знаем – все, даже больше, чем тебе самому известно, – трубку положили.

А Бортеневский еще долго сжимал потными пальцами телефонную трубку. Его сердце бешено колотилось, а рубашка уже успела прилипнуть к потной спине…